Если прошлым летом родители дрожали, застав ребенка, ползающим на четвереньках (привет, квадроберы!), то теперь тревогу бьют из-за других странностей. Подростки в рваных худи, с разноцветными волосами и самодельными амулетами запоем читают трехтомник про интернат для «особенных». Они называют друг друга Котом-Скелетом или Слепцом, обмениваются на «меняльниках» потрепанными вещами и спорят о «Ходоках» и «Прыгунах». Не спешите звонить психологу – возможно, ваш отпрыск просто стал «домовцем». Редакция «VRN Град» разбирается, почему подростки бегут не в «Наружность», а в «Дом».
Эта субкультура, появилась в русскоязычном пространстве от Берлина до Алматы, выросла из книги, которую сравнивают с «Над пропастью во ржи» для цифрового поколения. Роман «Дом, в котором…» армянской писательницы Мариам Петросян. Она 15 лет вынашивала историю, прежде чем опубликовать ее в 2009 году. Это не просто книга о подростках-инвалидах в столетнем интернате. Это притча о страхе взросления, где каждый персонаж – аллегория: Курильщик, Слепец, Лорд. Их дом вот-вот снесут, а за его пределами ждет «Наружность» – метафора пугающего взрослого мира с его налогами и офисами.
Особую магию книге придает «изнанка» – параллельная реальность, куда одни попадают по воле (Ходоки), а других забрасывает случайно (Прыгуны). Для последних минуты в реальности растягиваются на годы в «той стороне», а возвращение оборачивается комой. Неудивительно, что роман, отмеченный «Большой книгой» и «Русской премией», стал библией для тех, кто ищет выход из подросткового лабиринта.
«Домовцы» не просто читают – они живут по канонам книги. Вместо имен – клички: «Кошмар», «Тень». Вместо обычных встреч – «меняльники»: обмен потрепанными худи, самодельными амулетами и фенечками, которые становятся пропуском в сообщество. Группы называют «стаями», как в романе, разделяя города на зоны влияния. Внешне они напоминают хиппи (раскрашенные волосы, oversize-свитшоты), но отвергают сравнения: «Мы не за мир во всем мире – мы за то, чтобы мир оставил нас в покое».
Их ритуалы безобидны: посиделки в парках под Виктора Цоя и Егора Летова, споры о том, почему Сфинкс из книги предал стаю, или как «Прыгуны» отражают экзистенциальный кризис. Ни тебе драк, как у редановцев, ни звериных повадок квадроберов.
«Это не бунт, – объясняет 16-летняя «Ложка» из воронежской стаи «Слепые». – Мы просто ищем тех, кто тоже боится вырасти. В книге дом снесли, а наш мир скоро снесет алгоритм взрослости: вузы, кредиты, офисы».
Психологи успокаивают: в отличие от радикальных субкультур, здесь нет места агрессии. Максимум, что грозит родителям, – подросток перекрасит волосы в яркий цвет и потребует называть его «Котом».
История циклична: квадроберы сменили редановцев, домовцы вытеснили квадроберов. Скоро и эти книжные мечтатели наденут галстуки, забудут клички и станут частью той самой «Наружности». Но пока их рваные шмотки и споры о «изнанке» – лучший способ сказать: «Мы еще не готовы выйти за порог».
