Дмитрий Лысенко – актер, режиссер, преподаватель и человек, который уверен: судьба ведет нас туда, где мы нужнее всего. В интервью «Воронеж Град» он рассказал, как случайность привела его на сцену, почему не жалеет, что не уехал в Москву, и зачем актеру гончарный круг.
– Дмитрий, давай начнем с самого начала. Как ты пришел в профессию? Ведь, по твоим словам, в школе ты и не думали об актерстве.
– Все началось в Новоусманском лицее, в 2006–2007 годах. Я был тихим, «серым» учеником – увлекался химией, считал ее надежным выбором. Но однажды на уроке геометрии зашла педагог, ткнула в меня пальцем и вывела в актовый зал. Дали задание: «Выгони меня из зала». Я растерялся: «Как – выгнать?» Я собрал весь словарный запас, но она меня остановила и уточнила: «Выгнать, но только одной скороговоркой».
Я начал импровизировать – и меня это зацепило. Оказалось, можно, не меняя слова, наполнять их разными эмоциями и посылами. Потом меня пригласили в первый спектакль. Во время репетиций я понял: хочу поступать в театральный.
– Родители поддержали?
– Мама была против, говорила: «Ты с ума сошел! Давай что-нибудь другое». А бабушка, наоборот, сказала: «Пусть пробует. Мне когда-то не дали стать тем, кем я хотела». Потом они пришли на мой первый спектакль, увидели меня на сцене, растаяли – и мама сдалась: «Пусть поступает».
Сейчас она гордится. А бабушка особенно. Она работала заведующей в моем детсаду. Раньше про меня говорили «внук Любови Борисовны», теперь ее называют «бабушкой Димы Лысенко».
– Какие роли для тебя самые запоминающиеся?
– Все. Профессионал не делит роли на любимые и нелюбимые. Актер – не токарь, который выточил деталь и пошел домой. Мы бесконечно думаем над ролью, ищем новые грани.
– Есть ли у тебя свои «фишки» в работе над образом?
– Много методов. Например, можно быть «адвокатом» или «прокурором» для своего героя – оправдывать его или искать причины его поступков. Константин Райкин советовал искать в персонаже «животное» – в каждом человеке есть что-то звериное.
Есть система Станиславского (через проживание эмоций) и Чехова (через внешнюю форму). Я экспериментирую – как в химии, только реактивы здесь мои собственные переживания.
– Мечтаешь о какой-то роли? Например, о Гамлете?
– Недавно задумался: почему многие мечтают именно о Гамлете? Конечно, интересно, но я не гонюсь за конкретными ролями. Для меня важно, чтобы роль была живой. В маленькой – сделать так, чтобы тебя запомнили за 30 секунд. В большой – распределить силы, как марафонец.
– Ты окончил Воронежский институт искусств. Не думал о Москве?
– Нет. Зачем? Образование я получил, а дальше – дело практики. Москва – это просто город. Ремесло можно оттачивать и здесь.
– Но многие считают, что столица дает больше возможностей.
– Возможности – в голове. У художника есть кисти, у музыканта – инструмент, а у актера инструмент – он сам. И работать над собой можно где угодно.
– Есть любимый жанр?
– Наверное, фарс и абсурд. Мне это очень близко, ведь наша жизнь часто абсурдна. Фарс – это когда настолько плохо, что уже смешно, и настолько смешно, что уже плохо.
– Есть мечта сыграть в кино?
– Я уже снимался в короткометражках. В 2024 году получил награду за лучшую мужскую роль на международном уральском фестивале – играл врача-психотерапевта.
Сейчас я делаю некоторые шаги для того, чтобы в моей профессиональной жизни стало больше киноработ, но пока не хочу раскрывать детали.
– А «Оскар»?
– Я не Юра Борисов и не Саша Петров. У меня таких амбиций нет. Мне важно делать то, что нравится, и чтобы это откликалось людям, а награды – дело десятое.
– Над какими проектами ты сейчас работаешь? Какие считаешь наиболее важными в карьере?
– Все проекты важны. Каждый человек и каждая работа на твоем пути что-то значат. Сейчас у меня много направлений: сотрудничаю с Воронежской киношколой «Стоп! Снято!», где преподаю в четырех группах, занимаюсь с детьми разного возраста. Работаю с продюсерским центром театра «Версия» – с ними мы ездим на различные фестивали и регулярно занимаем призовые места.
В январе открыл свою студию. В планах – превратить ее в настоящий театр. Мечтаю, чтобы подростки выходили на профессиональную сцену еще до поступления в театральный вуз. Еще один важный проект – инклюзивный спектакль по сказке «Аленький цветочек» с Центром развития инклюзивных инициатив «Сокровенный человек». Ребята там невероятно открытые, честные, работая с ними, наполняешься и вдохновляешься.
– Хотел бы поработать в ведущих воронежских театрах?
– Я уже работал в Никитинском театре, но понял, что мне важнее свобода творчества. У меня свой взгляд на театр, и не всегда он совпадает с традиционным. Сейчас иногда сотрудничаю с Драмкружком – там отличная команда, участвую в читках. В середине марта читали пьесу Алексея Жидковского «Железный всадник» – история про мужчину, который пришел на тренировку по карате. В конце марта представим пьесу «Спички» Константина Стешика.
– Ты играл в Никитинском театре. Почему ушел?
– Не чувствовал развития. Когда упираешься в потолок, надо двигаться дальше. Я люблю расти, а для меня там все замерло.
– Это было выгорание?
– Нет, я обожал театр, даже несмотря на маленькую зарплату. Просто настал момент перемен.
– Есть планы развиваться как режиссер?
– Я уже этим занимаюсь, ставлю спектакли с детьми и взрослыми. Отчасти именно поэтому стремлюсь открыть свой театр – хочу большей режиссерской реализации.
– Что важно сохранить в театре, а что стоит изменить?
– Традиции нужно беречь, но и экспериментировать важно. Например, в постановке «Мертвых душ» мы использовали маски – старый прием, но в новом контексте он заиграл по-другому. Искусство – это бесконечный эксперимент: можно переосмысливать старое, привносить новое.
– А что тебе хотелось бы убрать из современного искусства?
– В России иногда теряется чувство вкуса. Мы заимствуем у Запада и Востока, но забываем о своих корнях.
– Что самое трудное в профессии актера?
– Не потерять веру в себя. Бывают моменты, когда кажется, что все плохо, что ты «не тянешь». Но это нормально. Главное – не застрять в сомнениях.
– Что пожелаешь начинающим актерам?
– Не бояться, но и не зазнаваться. Актер – это дисциплина. Умей управлять собой – тогда справишься с любой ролью. И помни: даже ошибки – часть пути.
– Назови пять спектаклей и фильмов, которые нужно увидеть.
– Мне понравился спектакль «Ханана» Юрия Муравицкого – три часа одним актом, сидел с открытым ртом. Недавно посмотрел «Гамлет» с Эндрю Скоттом – современная английская версия, очень живая игра. В Никитинском театре идет «Покров-17», сильная постановка. А еще у Юрия Муравицкого есть спектакль «Мама врет, папа уходит, бабушка умирает» – необычный формат: одни артисты читают артисты, другие играют этюды. А еще запомнился спектакль Антона Федорова «Это не я», гастроли которого недавно проводил «Драмкружок».
Из фильмов я бы посоветовал посмотреть «Кин-дза-дза» – моя кинематографическая Библия, пересматриваю бесконечно. Фильмы Нолана – у него всегда интересно. «Омерзительная восьмерка» и «Однажды в Голливуде» Тарантино. «Джокер» с Хоакином Фениксом – сначала не понравился, но при пересмотре оценил. «Изображая жертву» Серебренникова – умная адаптация «Гамлета» в русских реалиях.
– А книги?
– «Идиот» Достоевского – князь Мышкин, мечтаю сыграть. Пелевин: «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота», «Желтая стрела». Но чаще я читаю обучающие книги, сейчас, например, учебники по шахматам. Стараюсь заниматься саморазвитием. Много читал о психологии и НЛП, потому что это помогает мне разобраться в театре.
– Есть ли у Воронежа своя особенность в театральном плане?
– У нас бурлит театральная жизнь! Для города-миллионника больше десяти театров – это много. Причем каждый со своим стилем. Есть любительские, но они стремятся к профессиональному уровню.
– Чем отличается игра в театре от игры в кино?
– Театр – это как ходить по натянутому канату: один дубль, зрители перед тобой. Кино – канат лежит на полу: можно снять 150 дублей, детали важнее.
– Какой самый странный спектакль, который ты видел?
– Люблю нестандартные вещи. Был потрясен спектаклем покойного Коли Русского – такой трип, что сидишь и думаешь: «Что вообще происходит?» Еще у Серебренникова в Гоголь-центре были крутые вещи – провокационно, но интересно.
– Пропускаешь роли через себя?
– Да, бывает, что не могу контролировать эмоции. Например, играл Андрея Платонова – на репетициях рыдал, на спектаклях были срывы.
– Что самое сложное в профессии?
– Не потерять веру в себя. Доверять режиссеру, даже если его задачи кажутся безумными. И бороться с сомнениями – они всегда есть.
– Как относишься к критике?
– Хорошо, если она конструктивна. Но у нас часто критика сводится к «ты мне не нравишься».
– Чем увлекаешься?
– Настольным теннисом – уже пять лет. Еще купил гончарный круг – леплю чашки, но пока не обжег ни одной (смеется). Учусь играть в шахматы – это дисциплинирует.
А еще репетирую с друзьями-музыкантами: к лету хотим подготовить уличные выступления.
– Любимые места в Воронеже?
– Усманка в Новоусманском районе – ностальгия по детству. В городе нравится Карла Маркса, набережная. Из заведений – чайная «Небесный дракон», «Пышечная», Винзавод.
– В чем для тебя прелесть актерской профессии?
– В том, что весь жизненный опыт, даже неудачи, идет в копилку. Ты учишься наблюдать, чувствовать, проживать – и это бесценно.
Следите за самым интересным в Воронеже и области! Подписывайтесь на «VRN Град» в Telegram.
12+
