Воронежский художник Игорь Щербаков: Я влюбился в запах художественной мастерской

О творчестве 

– Что вдохновляет вас на создание новых работ?

– Живопись – моя естественная потребность. Мне сложно акцентировать работу только на моменте вдохновения. Конечно, нужен импульс. Но потом идет вызревание идеи, сюжета, композиции и формы. Для этого нужно время. Мне нравится метафора: «Беременность образом».  Я ощущаю вдохновение как импульсы, вспышки и эмоциональные градиенты. Это все заставляет мой внутренний мир рефлексировать, и переживать глубокое чувство. Проще говоря, сама Жизнь – константа вдохновения. Но без ремесла и практики эмоция бесплодна. 

– Как бы вы описали свой стиль?

– Я до сих пор в поиске. Хотя, возможно, со стороны мой стиль выглядит целостным и завершенным, для меня это постоянный процесс поиска. Я всей душой люблю импрессионистов. Для меня они синтез чистой любви и красок. В их работах форма, сохраняет классическую эстетику, грациозно дрейфует в сторону современного визуального языка. Поэтому они до сих пор актуальны. Я всегда интуитивно тянулся к ним, поэтому в моей живописи много от импрессионистов. Для меня это направление некая база, внутри которой можно экспериментировать, постоянно сжимая и разжимая пружину новизны технических приемов и эффектов. Формирование стиля – динамичный и непрерывный процесс. Сложно сказать, когда это произойдет окончательно. 

– Какие темы и идеи вас интересуют в вашем творчестве?

– Разнообразие тем – это часть творческого пути и поиска стиля.  Я обращаюсь к разным сюжетам, однако мои работы объединяет чувство красоты. Для меня Природа – неиссякаемый источник образов. Иногда акцент смещается в ту, или иную сторону, но все они важны и интересны. Я двигаюсь в фигуративном направлении, что органично подчеркивается эротизмом и мифологичностью моих образов.

– Есть ли у вас любимые материалы или техники, с которыми вы работаете?

– Моя основная техника – масляная живопись. Это моя страсть! Испытываю невероятное удовольствие работать с этим материалом. Она имеет практически бесконечный технический потенциал в работе. Единственное, что может его ограничивать – это уровень владения ей. В этом смысле масло и податливо, и капризно одновременно. Кажущаяся простота может быть обманчива, особенно в начале творческого пути. Но по мере открытия все новых свойств и граней, понимаешь, что это, пожалуй, лучший материал в визуальном искусстве. Однако стоит упомянуть и цифровую живопись, и графику. На сегодняшний день уровень программного обеспечения настолько высок, что позволяет с точностью имитировать традиционные материалы, в том числе и масляную живопись. Это существенно сокращает время поиска идей, эскизных вариантов композиций и скетчей. Это эффективно сказывается на технической стороне творчества. С примерами цифровых работ можно также познакомиться в моем основном портфолио.

– Какое значение имеет цвет в ваших работах?

– Я предпочитаю насыщенные, но простые сочетания цветов. Это не зависит от выбранного сюжета. К нюансам и сближенным оттенкам я также часто прибегаю. Мне близка модернистская концепция плакатности цвета, когда ему предоставляется большой простор на плоскости, без акцентов на объемности и академической форме. Особое влияние на меня оказали художники с яркой и эмоциональной палитрой. К ним можно отнести Поля Гогена, Клода Моне, Пьера Боннар, Хоакима Сороллу, Жоакима Мир-Триншета. Впрочем, и идеи символизма занимают важное место в моем творчестве. Во многом язычество цвета в моих работах происходит от Михаила Врубеля, позднего периода Валентина Серова, Борисова-Мусатова. Также очень впечатляют композиции Арманду Моралеса.  Посещение музеев – это всегда откровение. Из современных фигуративных художников мне близки Ruprecht Kaufmann, Phil Hale, Alisher Kushakov, Colleen Barry. Наблюдать за визуальными медиа – особенный исследовательский инструмент. Если серьезно и осознанно углубляться в арт-практику, творческий процесс становится одним из инструментов познания этого огромного мира. 

– Какие работы вы считаете самыми значимыми в своей карьере?

– Думаю, появление каждой новой работы становится важным событием. Ведь в нее  вложены все актуальные знания и практический опыт. Не могу выделить самую дорогую и важную для меня. Все они в свое время были лучшими и любимыми. Каждое полотно появляется в определенный период жизни, и неизбежно связана с личным. Есть, конечно, ключевые вещи – «Двое на мосту», «Omhet», «Синичка», «Меркурий», «Гидра», «Сон Земли» и «Медуза», которые для меня определяют ключевые точки в творчестве, и содержат совокупность зрелых идей и художественной практики.  
 

– Как вы относитесь к критике и отзывам на ваше творчество?

– Мой зритель очень благодарный, в этом мне повезло. В большинстве отзывы и комментарии позитивные. Думаю, мое искусство вполне профессионально и понятно, поэтому моя аудитория не испытывает трудностей с интерпретациями. Мне очень приятна и важна активная обратная связь от аудитории.  Особенно когда мои работы попадают в самое сердце моего зрителя. Есть одна хорошая поговорка – «счастье любит тишину», мне кажется в этом много глубокого смысла. На самом деле все великие дела в основном делаются незаметно, и только спустя время мы признаем это нечто грандиозное. Я никогда не гонюсь за иллюзорным величием или совершенством, это бесполезная трата времени. Я просто искренне люблю свою работу, которая является частью моей жизни. Не спорю, мне приятно, когда, достигая определенного уровня мастерства, у аудитории возникает лестная реакция. Но я не люблю подолгу эксплуатировать свой успех, потому что это вредит движению вперед. 

– Какое место занимает искусство в вашей жизни?

– Первое знакомство с искусством у меня случилось в конце средней школы. Тогда нужно было определиться с будущей профессией. Признаться, честно, до определенного момента я серьезно не думал о карьере художника, хотя способности в рисовании у меня проявились еще в детстве. Я долго сомневался, в каком направлении я хотел бы двигаться. Но однажды я оказался в настоящей художественной мастерской. Для меня это был потрясающий опыт, после которого я уже не мог думать ни о чем другом. Я помню, что больше всего в этот первый раз меня впечатлил запах. Да-да, именно запах растворителя, льняного масла, скипидара и даммарного лака. Атмосфера была просто потрясающей, мне казалось это место совершенно волшебным, оно не было похоже ни на что вокруг. Осознание того факта, что мастер может создавать нечто, из пространства внутреннего мира, меня просто потрясло. Видимо поэтому этот первый опыт был настолько сильным и бесповоротным. Я нашел то, в чем нуждался, это оказался мой «вирус», с которым я живу и по сей день благодарю судьбу, когда я оказался в нужное время и месте. Сейчас визуальное искусство – моя основная работа и неотъемлемая часть моей жизни.  

– Как вы считаете, искусство может изменить мир?

– Марк Туллий Цицерон метко подметил: «Когда говорят пушки, музы молчат». История демонстрирует ограниченность влияния культуры и искусства на ход мировых событий. Стремление к прекрасному остается привилегией немногих, что печально для любого художника, но это бессмысленно отрицать. Цикличность войн подтверждает эту закономерность: культурная жизнь выступает лишь временным украшением «нормальности», исчезающим, как только общество проявляет свою агрессивную сущность. Мирное воздействие культуры в таких ситуациях бессильно. Наша, преданная искусству, группа оказывается ничтожно мала, каждый из нас укрывается в своем творческом пространстве, малопригодном для объединения. Это закон индивидуальности: чем ярче она выражена, тем сложнее коллективное действие. Именно поэтому реальные перемены в мире происходят вне сферы искусства. Искусство – это альтернативная реальность, где бурно обсуждают проданный за 6,2 миллиона долларов банан, в то время как в других уголках планеты человеческая жизнь ничего не стоит. Возникает закономерный вопрос: обладает ли искусство реальной силой влияния на мир? 

Следите за самым интересным в Воронеже и области! Подписывайтесь на «VRN Град» в Telegram. 

16+